Итоги первого заезда в бескомпьютерном режиме
Вчера вернулся с дачи, где прожил четверо суток в бескомпьютерном режиме. Впечатления противоречивые. С одной стороны, немного разгрузил мозги, «переварил» накопленную информацию, дочитал открытые когда-то на мобильнике, но недочитанные вкладки со статьями на Хабре. А заодно приучил себя пользоваться «Коллекциями» в Edge. Придумал, как организовать хранение книг. Те, которые я скачиваю из соображений «авось когда-нибудь да прочитаю», по-прежнему лежат на диске/флешке с сортировкой по жанрам или тематике. А вот для тех, которые намерен точно прочесть либо в ближайшее время, либо в долгосрочной перспективе, сделал соответствующие каталоги на облачном диске, причём с доступностью в оффлайне. Равно как и сделал каталог для тех прочитанных книг, которые реально оказали на меня большое влияние, и к которым может потребоваться вернуться. Теперь всё реально важное будет перед глазами, правда, ценой дублирования некоторых файлов в разных местах.
Вообще, размышляя эти дни, я всё больше и больше думаю о том, что критичный навык для выживания в современном Интернете — это умение отказываться от лишнего. А у меня с этим всё не просто плохо, а очень плохо. Вместо того, чтобы отказаться, я откладываю задуманное на неопределённый срок, а потом злюсь на себя по поводу того, что хотел очень много, а сделал очень мало. Только вот сделать это — означает признать ограниченность своих ресурсов в гораздо большей степени, чем я представлял раньше. Ещё сэр Мик указал на то, что я смотрю на свои планы слишком локально. Что и неудивительно: у меня горизонт планирования — где-то год. А подход «если смотреть в перспективе пяти лет, то значимые проекты будут доделаны, а не значимые отвалятся сами собой» просто не вписывается в эти рамки. То есть если я не вижу что-то доделанным через год, я воспринимаю это как «это не будет сделано никогда».
В бескомпьютерном режиме дни и правда кажутся более длинными. Но всё равно, субъективно это удлинение происходит всего лишь примерно на 20%. А таких сверхдлинных дней, как во времена школьных каникул, не получается. Возможно, дело в том, что мне так и не удалось наладить режим. Точнее, я реально стал произвольно просыпаться где-то около десяти утра (а один раз — вообще в 8), но при этом был настолько не выспавшимся, что потом засыпал снова.
А ещё обратил внимание на то, что несмотря на бескомпьютерный режим, эмоциональная насыщенность жизни гораздо меньше даже по сравнению с 2015-2018 годами. Как-то ни трогает ни пение соловья, ни звёзды, ни ранняя зелень берёз. Может, в те годы работал эффект новых впечатлений после полугода сидения в городе, а может просто спад по эмоциональному биоритму. Зато я задумался над вопросом, а когда вообще эмоциональная насыщенность моей жизни была именно такой, как я хотел. И пришёл к выводу, что это было лето 1994 года, период с середины 1998 по сентябрь 1999 годов, весна-лето 2000, весна 2003 (когда я начал долгие прогулки в одиночестве по Измайловскому парку и воспринимал его как место, куда можно сбежать от проблем), и как раз весна-лето 2015 года, когда я воспринимал заезд на дачу как некое «автономное плавание» (и возможность побыть одному).
Вообще, размышляя эти дни, я всё больше и больше думаю о том, что критичный навык для выживания в современном Интернете — это умение отказываться от лишнего. А у меня с этим всё не просто плохо, а очень плохо. Вместо того, чтобы отказаться, я откладываю задуманное на неопределённый срок, а потом злюсь на себя по поводу того, что хотел очень много, а сделал очень мало. Только вот сделать это — означает признать ограниченность своих ресурсов в гораздо большей степени, чем я представлял раньше. Ещё сэр Мик указал на то, что я смотрю на свои планы слишком локально. Что и неудивительно: у меня горизонт планирования — где-то год. А подход «если смотреть в перспективе пяти лет, то значимые проекты будут доделаны, а не значимые отвалятся сами собой» просто не вписывается в эти рамки. То есть если я не вижу что-то доделанным через год, я воспринимаю это как «это не будет сделано никогда».
В бескомпьютерном режиме дни и правда кажутся более длинными. Но всё равно, субъективно это удлинение происходит всего лишь примерно на 20%. А таких сверхдлинных дней, как во времена школьных каникул, не получается. Возможно, дело в том, что мне так и не удалось наладить режим. Точнее, я реально стал произвольно просыпаться где-то около десяти утра (а один раз — вообще в 8), но при этом был настолько не выспавшимся, что потом засыпал снова.
А ещё обратил внимание на то, что несмотря на бескомпьютерный режим, эмоциональная насыщенность жизни гораздо меньше даже по сравнению с 2015-2018 годами. Как-то ни трогает ни пение соловья, ни звёзды, ни ранняя зелень берёз. Может, в те годы работал эффект новых впечатлений после полугода сидения в городе, а может просто спад по эмоциональному биоритму. Зато я задумался над вопросом, а когда вообще эмоциональная насыщенность моей жизни была именно такой, как я хотел. И пришёл к выводу, что это было лето 1994 года, период с середины 1998 по сентябрь 1999 годов, весна-лето 2000, весна 2003 (когда я начал долгие прогулки в одиночестве по Измайловскому парку и воспринимал его как место, куда можно сбежать от проблем), и как раз весна-лето 2015 года, когда я воспринимал заезд на дачу как некое «автономное плавание» (и возможность побыть одному).
