Некоторые переосмысления

Всю свою сознательную жизнь я видел в изменениях угрозу самому своему существованию. Во многом это поколенческая травма 90-х, основная на понимании, что был бы я в те времена взрослым человеком — оказался бы среди тех, кто «не вписался в рынок». Кроме того, изменения — это затраты энергии на адаптацию к ним, а её у меня и так мало.
Поэтому я занимал такую позицию: да, мы ничего не можем сделать с изменениями, вызванным природными явлениями, но можем противодействовать тем, которые вызываются самими людьми. Для этого нужно только объединиться и «затормозить мир» — ограничить те изменения, которые нужны не по объективным причинам, а вызваны исключительно желанием победить в конкурентной борьбе. А ещё лучше — максимально ограничить и загнать в жёсткие рамки саму конкуренцию. Во многом имеет это определяет мою жизненную и политическую позицию: социалист, антирыночник, сторонник сильного государства, которое ограничивает свободу торгашей и «ускорителей жизни» ради того, чтобы никто не остался «за бортом» и т.п.
Но в последнюю неделю на меня со всех сторон начала сыпаться информация о том, что мозг не может нормально функционировать в среде без изменений. Причём выглядит это как будто высшие силы посылают мне сигнал «Тревога! ? Тревога! Ты делаешь что-то не так, срочно корректируй курс.»
И тут я задумался, что может быть не так. Несколько дней размышлял, и пришёл к таким выводам. Во-первых, такая позиция противоречит моей же этике возможностей, когда благом считается расширение возможностей, а злом — их урезание. Во-вторых, искусственное торможение мира — это такое же насилие над естественным ходом вещей, как и ускорительство с его развитием ради самого развития и ложной дихотомией «если ты не развиваешься, ты деградируешь». На самом деле нужно принять цикличность мира, то, что норма — это чередование естественных ритмов подъёма и спада активности. (Но это не отменяет того факта, что злом является насилие над этим ритмом, то есть, когда у тебя спад, а кто-то извне заставляет проявлять активность.) И в-третьих, у меня как-то плавно произошла подмена своей же собственной идеологии. В Истинные времена (середина 2000-х) я ведь проповедовал совсем другое: «делай то, во что искренне веришь насколько хорошо, насколько это можешь, и мир сам найдёт способ дать тебе за это награду, даже если то, что ты делаешь, абсолютно некоммерциализируемо».
Видимо, в этом и было моё отступление от себя-истинного. Вопрос только в одном: во что я искренне верю сейчас?