Рассвет в электричке

Возвращаюсь с новой квартиры в Москву. Вчера почему-то проспал почти весь день, поэтому решил устроить себе бессонную ночь (после которой Welltory стала выдавать какие-то совершенно нереальные показатели, например, намерила всего 3% стресса) и встретить рассвет в поезде. Увы, не учёл, что в такое время в рабочий день народу достаточно много даже на электрогорской электричке, поэтому сесть возле окна не получается, да и само окно изрисовано граффити... К тому же от духоты начинает хотеться спать. Впрочем, пока писал это, пришло контролёры, и место около окна освободилось.
Пока добирался до вокзала на автобусе, думал о том, что в Москве хуже, но привычнее, это воспринимается как своё. А на новой квартире я чувствую себя так, как будто удалось ухватить кусок чьей-то чужой жизни, совсем другойи лучше, чем моя. Что-то подобное у меня было в 2017 году, когда ездил в Санкт-Петербург к Kitsune.
А сейчас думаю о том, что восприятие поездок как-то притупилось по сравнению с первыми годами дачи. Тогда поездка давала мне ощущение включённости в жизнь, а сейчас во многом оставляет равнодушным. И непонятно, как это вернуть. Хотя тогда поездки были временем, когда я мог почувствовать себя свободным от постоянно висящих надо мной «задолженностей перед жизнью», временем, когда я избавлялся от внутреннего конфликта «хочу одно, а надо другое», потому что во время поездки объективно нельзя заниматься этими самыми «надо». (Интересно, как некоторые люди в поездах могут достать ноутбук и поработать? Для меня это всегда было чем-то запредельным: совершенно не понимаю, как можно сосредоточиться при таком количестве раздражителей и отвлекающих факторов.) Возможно, в этом и кроется разгадка: именно постоянно висящие «надо» и заставляют лучше чувствовать жизнь тогда, когда на какое-то время удаётся их отложить? И в этом и есть вторичная выгода от того, что я постоянно затягиваю избавление от этих «надо»?
Может, поэтому и в более ранние периоды (чаще всего я вспоминаю 2003-2004 годы в этом плане) я чувствовал себя более живым именно потому, что там почти всегда висели какие-то «надо»?